- Я общаюсь с такими как ты чаще, чем с людьми, маленький рыжий щенок смешанной крови, - негромко проинформировал Ларсий.
Надо было слышать, сколько текучего, проникающего до самого сердца холода было в его невозмутимом голосе.
До сих пор он сдерживался, зная по собственному опыту, что на любую его волю, высказанную словом, жестом, взглядом звероморфы отвечают безоговорочным повиновением. Ларс не помнил, что он акванор, что его предки отдали огонь души Владычице, и Владычица вложила пламя самых первых, самых горячих Заклинателей Воды в воинственный, сильный народ двудушников с тем, чтобы эти пылкие создания служили миру под началом акваноров. Ларс не постиг пока, что мир, снова нуждающийся в своих архитекторах, оживляет древние связи. Ларс знал только практическую сторону этих связей: повиновение двудушников и своё доверие к ним, гораздо более полное, чем к любому из людей. Отрицание заложенного Владычицей порядка подрывало основы вселенной, и без того шаткие в нынешние времена: не догадываясь об этом, Ларс чувствовал, что полукровка кощунствует против мира, в который пришёл.
Именно потому его голос звучал так, что в тёплую комнату летнего Аккада словно хлынул ледовитый океан. Не появилось корки льда на вине, но само оно стало холодным, и выстыло мясо на блюде, оставшись едва тёплым. Людей в комнате не находилось, некому было озябнуть.
- Ты не знаешь своего народа, звероморф. Что в том повинно, меня не волнует. Но сейчас знания перед тобой, я передаю их, и они достоверны. И ты, проживший жалкий срок в Анциуме, обманувшийся его первым гостеприимством, смеешь отмахиваться от них, называя некорректными? Это преступление против мира, за которое ты недостоин ни носить имя, ни вообще родиться и жить. Гони свою первую душу, как привык, рано или поздно она, подобно зверю, которому некуда больше бежать, развернётся и пожрёт вторую.
Ларс умолк. Постепенно уменьшилось и развеялось давление тяжкого, свинцового холода, ломящего виски. Задержалась вокруг только искристая свежесть, как у верховьев реки в леднике.
- Он больше не под моей рукой, варк, - равнодушно продолжил фон Ольм, обращаясь уже не к ззвероморфу. - Я сказал, что с ним будет. Поторопись убить его, если ты представляешь, что такое милосердие.

ООС: Сей пост - бред бредом вышел, заранее поясняю, что часть слов автора являются ни чем иным, как изложением хаотичных мыслей героя.

- Вы смешны, дорогой мой Князь - вдруг, ни с того ни с сего произнес двудушник, в пол голоса, но все же тем самым первым нарушая повисшую в воздухе тишину, почти сразу после того, как белоголовый дракон покинул помещение. Между тем, сам задумавшись над тем, почему он именно так обратился к варку, это вырвалось непроизвольно, словно он подсознательно признавая его превосходство, счел именно такое обращение по отношению к варку наиболее уместным. А, в конце концов, какая разница? Назвал и назвал. Он ведь придумал для него это дурацкое прозвище - "бархотка", почему бы ему не поступить так же, а заодно тем самым не потешить его самолюбие? Так что он решил оставить все как есть. Главное  теперь было побрать нужные слова, когда он начнет задавать свои вопросы, ведь лис не хотел показаться ему неприятным, хватило и того, что он устроил при Акваноре. Забавно, именно человеческая кровь дала ему возможность сопротивляться его влиянию, хотя сам он до определенного момента и был не против, он даже почему-то понравился ему поначалу. Если бы только дракон сам не испортил все своим отношением, и все же Сарен пытался его оправдать, пытаясь найти объяснение его несправедливому отношению. - Наверно причина все же в нем, -подразумевая варка, решил он. Парень еще немного подождал, наслаждаясь тишиной, пока варк молчал, словно отстранившись от происходящего.
- Этот мир обходился с тобой не по-матерински, Бархотка?
Поднимая вечную для каждого  тему, он был так скуден на эпитеты, что Рен даже смутился поначалу, не поняв сути его вопроса. Да еще и подобрал этот дурацкий термин. - "По-матерински", что бы это значило? - Не удивительно, что такой вопросам возник у него в голове, ведь никогда по-настоящему не знал материнской любви, а соответственно и не знал "как должно быть" в представлении варка. Что есть материнская любовь в масштабах вселенной? - Глупый, излишний термин, у него что, были проблемы с матерью? - Ехидная мысль, пронесшаяся в голове, заставила его ядовито ухмыльнуться, пригубив еще вина. И все же он не понимал, зачем Асу нужно было задавать эти вопросы. Слова по-сути своей мишура, хоть порой и имеют огромное значение, они ласкают слух, могут запутать, так зачем ему это? Ведь он уже знает все ответы, которые Рен мог ему дать, ведь он их уже слышал, тогда, в подворотне.
- Что же, если вам так будет угодно, на этот раз я займусь словоблудством  - улыбнувшись ответил Сарен, одним глотком допивая оставшееся в бокале охлажденное вино, после чего все еще держа его в ладони, ровным голосом, в котором слышались ироничные оттенки продолжил -  Я не жалуюсь на свою судьбу, я просто принимаю этом мир таким, каков он есть, он не идеален, но и не плох. Он субъективен для каждого, и адекватен вашим поступкам. Мир поступает с вами так, как вы поступаете с ним. - Закончив фразу, он вернул фужер на место и обдумал свои же слова. Ведь раньше он никогда над этим не задумывался, просто жил в этом мире, жил, не смотря даже на то, что не был ему нужен. Да что там, миру вообще не нужны разумные расы, все они в той или иной степени вносят в него дисгармонию. А сам Сарен по сути своей являлся одновременно и язвительным шутом, вскрывающим все нарывы этого мира и сладкоголосым менестрелем, воспевающим его красоту. Он всегда был объективен, он показывал мир таким, каков он есть, со всеми его прелестями и недостатками.
- "Забавно, кажется, он что-то там говорил о "новом мире". Интересно полностью ли он отдавал себе отчет в том, о чем так сладострастно ведет речи? Что бы создать новый мир, ему придется, как минимум полностью разрушить старый мир и его устои, после чего, придется или поработить или уничтожить всех его обитателей, в противном случае тени старого мира поглотили бы его мир, и он уже не был бы идеальным." - рассуждал он - Признайтесь вы же стремитесь не к новому миру, - неожиданно вслух продолжив свои мысли начал он - а к утопии, своей личной, эгоистичной утопии. И даже в ней всегда найдутся те, кто захочет все поменять. - Закончив свою мысль, Сарен недолго помолчал, оценивающе смотря на варка, словно пытаясь определить его реакцию на эти слова, но вскоре просто вернулся к ответам на заданные им вопросы.
- Вам ли не знать, дорогой Князь, что абсолютно любое существо, даже отверженное этим миром, имеет право на жизнь, если у него есть цель?  А вот лучшую, или худшую жизнь оно заслуживает, это уже другой вопрос, субъективный относительно каждого и зависящий от множества нескончаемых факторов. - Вы когда-нибудь слышали, что даже взмах крыла бабочки может вызвать шторм на другом конце света? Так же и здесь, каждое незначительное событие в нашей жизни, будь то встреча или случайно оброненное слово приводит к своим последствиям. Кто знает как повлияет на двудушника или на варка их встреча? Быть может, скоро все будет совсем иначе, чем сейчас. Быть может, это уже происходит. - В конце концов, каждый получает именно то, чего сам заслуживает. - Подытожил он, накрыв своей ладонью, кисть руки варка, после чего заметно приблизившись к Арсу, уже на ухо озорным тоном прошептал - А чего заслуживаете вы, Князь?

Отредактировано Сарен Моро (19.11.10 09:08:09)

Действия Арса не стали для Сарена неожиданностью, он ожидал чего-то подобного с тех самых пор, как дракон назвал его варком, впрочем юноша не стал сопротивляться жадному поцелуй второго из высших, он был сладок и божественен, это был по-настоящему поцелуй бога, кровавый поцелуй, в чем-то это даже была игра со смертью. Когда же Арс отстранился Сарен даже расстроился, что это продлилось так недолго. Все мысли хаотично блуждавшие в его рыжей голове разом вылетели, он толком не мог ни о чем думать, даже забыл что хотел ответить высшему, помня лишь только ощущение заинтересованности в суждениях высшего и возникших разногласиях. Дрожащими пальцами Рен дотронулся до аккуратных, на глазах затягивающихся отметин его клыков, медленно провел по ним и резко уронил руку вниз, растерянно глядя в алые глаза, он ждал, что так будет, но не знал что это так... так... приятно...
- Ты... - Дрожащим в эйфории голосом, начал было Сарен, но быстро поправился - Вы, мне нравитесь Князь - быстро и безапелляционно заявил он, путаясь в своих мыслях, как то неуверенно, и в то же время по-настоящему, искренне - То есть... - было видно, что двудушник дико смутился и даже покраснел - Я-а хотел сказа-ать, что с вами-и  - немного тянув гласные, он пытался выиграть время,  дабы направить разнящиеся мысли в нужное русло, в итоге так и не подобрав нужных слов, он продвинулся на целых два слова - интересно и... - Сарен задумался, все еще пытаясь подбирать нужные слова, было видно, что юноша все еще был смущен, по-прежнему красный, он прищурив один глаз смотрел куда-то вверх, и одновременно активно почесывал где-то в районе затылка, от чего его головной убор упал на колени варка - не так, ну-у-у, не так, как с другими - он обезоруживающе улыбнулся и неуклюже протянув дрожащую руку за бутылкой попытался налить себе еще вина, видимо для храбрости, но вместо этого уронил тарелку, на которой еще недавно была еда, на пол, в итоге он все же умудрился, хоть и немного разлив вино наполнить свой бокал, залпом осушив который он все же глубокомысленно заключил. - Вы другой. - тут он заметил какой беспорядок учинил и постоянно извиняясь начал собирать осколки, когда-то являвшиеся тарелкой тарелкой, периодически резавшись, он все-таки умудрился собрать их и сложить в собственную же шапку, аккуратно прихваченную с колен Арса. - Простите - Виновато произнес он. - Вам это... - он опять запнулся, но на этот раз просто потому, что не мог найти подходящего слова, описывающего то, что с ним сделал его Князь - понравилось? - и быстро добавил - Если вам и вправду интересно, то меня зовут Саренданиас - он уже начал забывать как его на самом деле зовут, даже как на самом деле звучит его имя, мелодично и красиво, он давно уже его не слышал и даже не произносил - Саренданиас Мороухоу, простите, что соврал вам.

Лицо Сарена скривилось в угрюмой гримасе обреченности и предвкушаемой боли, юноша даже слегка поежился от холодного озноба прошедшего по его телу, при словах варка. Теплые и живые глаза двудушника, точь-в-точь редкие цветы высоких горных хребтов северного полушария, только почему-то отдающих в сумрачном, как сейчас, освящении ультрамарином, едва ли не умоляюще смотрели в безразличную бездну ярко-алых глаз варка. - Если долго всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя - печально усмехнувшись, пробубнил он себе под нос. Не то что бы он не любил оборачиваться, дело далеко не в этом, оба обличая его абсолютно устраивали, каждый по-своему конечно, в теле человека он мог творить музыку для  себя и для других, в большей степени для себя конечно же, но не об этом речь, в теле же зверя он мог быть в большей степени беззаботным и абсолютно свободным от опостылевших мирских проблем, на вроде банального выживания на улицах враждебного города. Он даже любил их с некоторой периодичностью менять, дабы не было "скучно" и все же, ему был неприятен этот процесс сам по себе. Обратившись однажды, он обычно в течение долгого времени не менял свою форму, длилось это иногда неделями, а порой и месяцами. Бывало, конечно, что в редком порыве эмоций все выходило из-под контроля, и он оборачивался несознательно, но такое в силу его характера случалось редко. Эти несколько секунд, немногим меньше чем пол минуты он ощущал ужаснейшую боль, которая надолго врезается в память, и их действительно сложно описать словами, не прибегая к ненормативной или заунывно-научной лексике. Каждый раз он превосходно ощущал, как меняется каждая клеточка его тела. - Как хочешь - уже равнодушно брякнул он, чувствуя пока еще лишь слегка раздражающее начало превращения. Теперь он уже чувствовал как изменяются его собственные кости, как деформируется черепная коробка, как изменяются челюсти и зубы, как опускается и сужается грудная клетка вместе с ребрами, как все мышцы в его организме разом изменяется, с каким  диком зудом пробивается шерсть, как собственные глаза затуманивает третье веко, а мировосприятия обостряется до невозможного, как мир наполняется новыми запахами и красками, какие вкусы приобретает еда и напитки, как становится отчетливо ясно шебаршение мышей в канализации. И это только весьма усредненный и косноязычный список всего того, что ощущает парень в тот момент. Под конец раздался тихий, но отчаянный  полу хрип полу рычание, и вот уже на диван поскуливая взгромоздился приличных размеров толи волк, толи лис с огромными, фиалковыми глазами, отдающими ультрамарином, его мощные лапы и голова устроились на коленях у варка, а влажный нос уперся в белоснежную ладонь, ненавязчиво требуя поощрения.

Неожиданно вновь почувствовав всю ту невероятную усталость, что тяжким грузом свалилась на его хрупкие плечи, дагготчанин поудобнее разместил голову на коленях варка и проскулив что-то невнятное, толи в ответ на фразу Арса, Толли от удовольствия, которое ему доставляли ласки второго из высших. Он и сам не заметил как со странным, но явно довольным, "мяукающим" звуком зевнул, попутно демонстрируя сорок два белоснежных зуба, и провалился в приятную сладкую дремоту. В итоге двудушник, как это водится, окончательно заснул, нагло и неописуемо сладко, даже с подобием улыбки, застывшей на довольной рыжей морде. Ему снился, по-настоящему приятный сон, даже скорее вариация на воспоминания из его собственной жизни, те времена, когда он работал в цирке, когда жил как простой домашний пес у подслеповатой старушки-колдуньи. Да и вообще, создавалось ощущение, что все его хорошие воспоминания необыкновенным образом сами собой смешались одном сне, где все конечно перепуталось, но суть была ясна, он все же был счастлив, так или иначе, он вообще всегда умел находить и выделять из всего того, что с ним происходило только самое лучшее. Порой высший мог заметить, что Сарену даже снилась охота, где последний надо доложить никогда и не был, и все же то неописуемое чувство азарта, о котором ему рассказывал отец, часто посещало его во снах. Все это, конечно же, сопровождалось забавнейшим подергиванием лап на яву. в такт которым он принюхивался к разным запахам.
О не знал сколько он проспал пять минут, десять или час, однако за это время словно ничего и не поменялось, он вопросительно посмотрел в глаза Арса и сонно зевнув, все с тем же специфическим звуком, сполз с ног варка. Спустившись на пол, лис потянулся, припадая сначала на передние, а потом и на задние лапы, после чего аккуратно взял свого благодетеля за "рукав" и потянул на себя, как бы намекая, что можно было бы и пройтись уже.

Саренданиас и в самом деле любил такие ночи как эта, впрочем, как и любые другие, а такие красивые в особенности, тут Арс не ошибся, впрочем, он вообще, как это ни странно, редко ошибался, а вернее пока еще он этого ни разу не сделал. По-настоящему темные и всегда несравнимо прекрасные, они очаровывали юношу, цепляя тонкие струны его мечущейся от света к тьме, и от тьмы к свету соответственно, души. Звездное небо завораживало, принося с собой покой, тучи же, порой стягивающиеся над рыжей головой подавляли, но так или иначе давали ему возможность творить ту единственную магию, коей овладел в совершенстве, магию музыки, дождь если он имел место быть заставлял грустить, грустит лишь тот, кому еще не все равно, и ему не было все равно, и опять он мог творить, сквозь боль, о боли не важно, главное что мог, в конце концов дождь всегда дарил ему надежду на лучшее, на завтрашний день, доказывав лишь одним своим существованием, что ничто в этом мире не может быть вечным. Наверно он был романтиком. Он вообще по своей детской наивности всегда считал, что самые чудесные вещи происходят ночью. Не то что бы он не любил день, нет, он любил то тепло, что дарило ему солнце, любил греться в его лучах, как и многое другое, и все же ночь была для него лучшей альтернативой дню.
При тех словах, что слетели с бледных уст Арса, двудушник даже усмехнулся про себя, вспоминая ту самую, наверно единственную в своем роде, потрепанную книжку, которую он когда-то давно взял собой, это было так давно, что казалось не правдой. Сейчас казалось, что тот маленький мальчик, который дрожащими руками прижимавший к груди маленький кулек с вещами, стоя на пороге собственного дома, уходящий в непроглядно темную, дождливую ночь, был совершенно другим человеком. В той книге, была замечательная фраза, которую он и тогда вспоминал, и звучала она так: "Ночью, когда ты будешь смотреть на небо, ты увидишь мою звезду, ту, на которой я живу, на которой я смеюсь. И ты услышишь, что все звёзды смеются. У тебя будут звёзды, которые умеют смеяться!" и тогда ему стало легче, как и сейчас, кажется, он потихоньку он начал понимать то, о чем говорит Арс. Хотя порой ему все еще казалось, что тот был слишком умным, что бы нормально жить. Он даже изо всех своих сил сконцентрировался на одной лишь только мысли, надеясь на то, что Варк ее услышит "Если ты не видишь солнце, не плачь — из-за слез ты не увидишь звезд" - Интересно, а варки вообще плачут? - подумал он чуть позже, но кажется волку захотелось развлечься, приняв его предложение лис лихо вывернулся и ответил на его действия закидыванием лап на шею волка и попыткой аккуратно лизнуть его невозмутимую морду.

Отредактировано Сарен Моро (23.11.10 13:40:10)

слушать: http://www.youtube.com/watch?v=6Y5qoyM5 … re=related

Наверно уже во всем Аццинуме, если еще не во всем мире, уже давно просто не существует такого человека, который бы ни разу в своей жизни ничего не слышал о варках. Словно сошедшие со страниц какой-то страшной сказки, они вселяли животный страх в сердца обывателей. Вскоре все, от мала до велика, хоть что то да слышали о алоглазых бездушных демонах, кои были угодны мистической и непознанной бездне. Слухи, родившиеся пару лет назад, говорившие о прибытии в мир солнца детей тьмы, жадными языками пламени лизали души людей поселяя в них страх и искушение перед непознанного. Кто-то называл их детскими сказками, а самих варков - вампирами, которыми пугают детей, что бы они вели себя хорошо, кто-то бредом юродивых и пьяниц, а кто-то падал ниц в ожидании когда мир поглотит тьма. Впрочем некоторым было откровенно плевать, ровно до того момента, как они появились в Аккаде, самом сердце Аццинума. 
Сарен не принадлежал ни к одной из вышеперечисленным категории, и нет, увы, ему не было все равно, к каким чертям покатится этот мир на этот раз, отнюдь. Парня часто называли дураком, не со злости, просто констатируя факт, нет, он не был что называется "дурачком", а дурак, он на то дурак есть, что безрассуден и не испытывает страха перед неизбежным или же той самой бездной, о которой твердил варк. Он хотел понять их, ее, это не важно, он хотел лучшего выходы для всех. Дурак, что с него взять? Так что появление варка, метаморфозы происходящие с ним, удивляли солнечнокровного не больше чем цирковое представления, разве что пока еще не познав всю красоту мрака, он не смотрел на все это с удивленными глазами и широко раскрытым ртом.
Рен и не надеялся, что из его усилий передать одно свою четко поставленную мысль Арсу, он даже и не понял поначалу, кому принадлежал голос в его голове. Подобной реакции стоило ожидать и Сарен даже не противился действиям черного как сама ночь волка, чьи алые угольки глаз сверлили его пронзительным взглядом, словно пытаясь заглянуть в душу. Говорят глаза, это зеркало души, так что же творится за алой бездной глаз волка? Но есть ли душа у варка? Что вообще есть по сути сама душа? Парень не сомневался в своих ответах, известных только ему.
Он не пытался его догнать, он просто бежал вслед за ним, совершая еще одно усилие воли, Сарен направлял разуму варка ответ на его вопрос "Кажется ты спросил у меня недавно, до сих пор ли ты смешон? Теперь я могу точно сказать, да ты смешон сын бездны." - логика сарена была вполне проста и незатейлива, покрайней мере для него - Смех, это выход радости, но никто не сможет познать истинной радости, не ощутив ни грусти, ни боли, чей естественный выход слезы. Твой смех не более чем фикция. - про себя усмехнувшись, двудушник сделал многозначительную паузу, после чего неспешно продолжил свою мысль - Вы не можете без этого мира, ведь не будет его, не будет нас, ваше существование и служение бездне не будет иметь никакого смысла, ведь вы уже не сможете чувствовать себя живыми, хотя бы тайком, хотя бы иногда, как ты чувствуешь себя сейчас, а особенно, так, как чувствовал себя когда пил мою, насыщенную моим солнцем кровь. Ваше существование станет последней шуткой этого мира. Барабанная дробь. Всем смеяться. - лисья морда расплылась в улыбке.

Отредактировано Сарен Моро (26.11.10 00:01:51)

Были ли и в самом деле рудиментальны чувства, которые испытывал Сарен? Возможно, для Арса это и было так, а вот для двудушника они были теми составляющими, что выделяли его из толпы, то, что сейчас начало забываться, все это было в нем, где-то явно, где-то не очень, но они, тем не менее, имели место быть, и делали его тем, кем он и является. Простом, и даже очень простым, замечательным парнем. Добежав до фонтана, он лег возле сотканного из мрака волка. Выслушав его, Серен незамедлительно подчинился. Резкая боль По-обыкновению разлилась по всему телу дагготчанина, в ней затерялся и поцелуй второго из высших, и красота мрака окутавшего его, вообще все, глаза его заволокла пелена боли, все вокруг на какое-то время перестало что либо значить. И свет померк, он стал серым как пел.
Очнулся он уже лежащим на холодной земле, а подле него величественно возвышался Арс. Поднявшись, смущенно прикрывая собственную наготу, он приземлил собственную задницу на холодный мрамор фонтана, хмыкнул и лукаво посмотрев на высшего мысленно пожелал тому приятного аппетита.
- Как я уже говорил, мне и в самом деле нравится общение с тобой, хоть оно к сожалению и не было особо длительным - парень на несколько секунд прервался и внимательно посмотрел на Арса, не скрывая хитрого блеска в фиалкового цвета глазах, впрочем как и столь же хитрющей ухмылки, задержавшийся на его лице ровно до того момента, как он продолжил свою речь - А поскольку приятное общение вызывает искреннюю радость, - начал было он, но чуть погодя поправился - по крайней мере во мне, - уточнив сию не малозначащую деталь, он сразу же продолжил свою фразу, тем самым завершая вложенную. в нее мысль - так что среди всех прочих чувств вызываемых тобою, наравне с уважением и заинтересованностью, в том числе смех. - Мальчишеское лицо юноши расплылось в белоснежной улыбке и он звонко рассмеялся, наблюдая реакцию сына бездны - Чего ты так удивляешься? - весело спросил он, сверкая белоснежной улыбкой - мне все равно, кем является приятный мне собеседник, порождением бездны ли, инквизитором или порождением света - улыбка наконец сошла с его лица, однако радостное настроение все еще было явно заметно собеседнику, чуть погодя он уже много серьезней он добавил - Я не подвожу перед ними черты, все они по-своему мне привлекательны. - закончив, он поежился и наконец вспомнил что до сих пор сидит совершенно голый - Эээээ, не уделишь мне  пару кусочков своего мрака, а то как то неудобно, да и прохладно знаешь ли.

- Ты видимо ожидал диаметрально противоположной реакции варк? - ровным голосом, в котором невесть откуда появились металлические нотки, задал он свой вопрос, единственный, которой он осмелился задать за все это время в подобном тоне. На этот раз, в голосе двудушника не было ни бесконечной радости или излишнего веселья, ни какой либо иронии, он словно на какое то мгновение стал пародией варка, его кривым отражением. Это и в самом было странно для парня, и это не было истерикой, он не кричал, не угрожал ему. Он действительно хотел его понять, но кажется, уперся в стену, которую никак не мог пробить. Зачем ему это? Он не знал. Существо по имени Арс, рожденное бездной не понимало ровным счетом ничего, что было элементарным и абсолютно понятным для полукровки-двудушника. Нет, он не был ни гением, ни мудрецом, он не выделялся ни умом ни особой логикой, собственно порой он вообще был алогичен. Просто какие-то определенные вещи он понимал еще до того как встретился с ними на яву. Наконец он зябко поежившись продолжил - Знаешь, забудь - отмахнулся юноша, плотнее укутываясь в плащ - В конце концов - протянул он, не без видимой грусти в голосе, ровно как и своеобразной иронии - ведь для тебя и твоей бездны кажется ничто не имеет значения, это печально. Но не будем об этом, мне надоела излишняя патетика. – он уже и не знал, что говорить высший окончательно запутал его, да и спорить с ним, все равно, что биться головой о стену, на сегодня пожалуй хватит. Кажется, теперь у него будет предостаточно времени для этого.
- Прости, но сейчас не то место и не то время что бы объяснять тебе такие элементарные для живых вещи... - едва заметно парень усмехнулся и сделал первый свой шаг в его сторону. - Я тебе помогу... - лишь едва шевеля губами прошептал он, медленно приближаясь к варку. Ветер развивал полы его нового плаща, ровно как и огненно-рыжие волосы двудушника - И вот еще что, - грустно усмехнувшись, юноша положил руку на его плече - что бы ты о себе не возомнил, ты хороший - с этими словами Саренданиас мягким движением провел рукой по угольно-черным волосам варка, вместе с тем отодвинув прядь угольно черных волос упавшую на лицо второго из высших. - Пойдем... Все так же тихо добавил он.

Отредактировано Сарен Моро (29.11.10 08:37:25)