Водные просторы >> причалы аккадского порта
   
<rait>Следующие дни свернулись для Лючи в незапоминающийся узел. Она позволила запаковать себя в мужскую одежду, хотя, со шляпой явно не подружилась и то и дело машинально порывалась снять её. Осознав, что это вызывает какие-то нарекания к её волосам и странные косые взгляды со стороны моряков, шаманка нашла выход, воспользовавшись "пиратским" головным платком. Однако, когда погода испортилась, взгляды матросов стали мрачнее, и Люча замечала, что они переглядываются при её виде, явно не угасив тлеющего огня подозрений. Весь следующий день моросил дождь, дул холодный осенний ветер, и кораблик изрядно качало - то ли силы естества решили встретить путников в штыки, то ли мощь Высших дотягивалась до скрытого в трюме беглеца даже через водные пространства. По ночам Люча слышала странный голос, идущий из трюма. Он казался ей знакомым, словно её звал кровный брат, давно утраченный и бродящий под окнами родич. Люча гадала, кажется ли ей, или это нечто большее, чем звон в голове после того вышибания мозгов, которое имело место судя по словам Флэйма и шишке на темени. Разумеется, Эллорита не рискнула сказать своему доброму рыжеволосому спутнику ничего о внутренних голосах - довольно и того, что тот возится с не помнящей себя дурочкой. Люча искренне недоумевала, чем она заслужила такую заботу - ведь она доставляет лишь неудобства, а сама ничего полезного не делает. Впрочем, зачем задумываться над такими вещами, пока позволяют быть рядом? Вечерами Люча нежилась, прижимаясь к Холи, мурлыкала всякие глупости, потираясь щеками о его щёки, и чувствовала себя так, словно солнце, спрятавшееся за тучи, прогревает её насквозь, до оранжевого сияния просвечиваемой плоти. В эти моменты мужская одежда казалась ей дурацкой и неудобное, а имя "Март" - которым она назвалась в качестве "племянника", резало слух, мучительно, но и сладко, словно что-то вторгалось не только между её ног, но и в самую душу. Это было новое чувство. Люча не понмила, в каких она отношениях с Флэймом и не знала, имеет ли право с ним заигрывать, понятия не имела, не обидит ли она его такой аналогией с мужской любовью. Однако, отказаться от соблазна она тоже не могла - понежившись рядом с Флэймом, она торопилась забраться в его сетку, усевшись поверх, гладила его, ощущая, как её нутро наполняется мёдом от близости к тому, что таится в штанах, её пальцы, помимо желания, как-то оказывались под рубахой и ласкали голое тело, подолгу останавливаясь, "набирая в ладони" тепло, мягкость, аромат красавца-мужчины, ласкали его виски и лоб, колени сжимали его бока, затем как-то незаметно неудобные мужские штаны оказывались приспущены с попки, а Люча - выгибаясь и вздыхая, танцевала для Флэйма сладкий танец Соединения, приподнимаясь и напрыгивая, натягиваясь, как стрела на тетиву, ощупывая пальцами место, где между ними происходило таинство, облизываясь, подрагивая животом от чувственных волн. Теряя силы, она ложилась Флэйму на грудь и целовала его губы, и в этот миг что-то прорывалось в её памяти, кажется... что-то такое уже было. Люче не нужно было ничего больше. Она могла замереть, как статуя, на этом божественном скипетре и ждать, ощущая, как по ней стекает невидимаая небесная амрита, и только её носочки сжимались в этот момент, словно когти нежашейся кошки. Когда же всё кончалось - ей приходилось засовывать руку в штаны - опять эти штаны!- чтобы не испачкать их самовольно выплеснувшейся струйкой и поймать всё в ладонь. Она облизывала руку. Потом сцеживала ладонью слизь и белое с мякнущего стержня, извлечённого из своих глубин, и облизывала ладонь вторично... Тусклые лампы на стенах отбрасывали от двух тел фантасмагорические тени. Затем Флэйм засыпал. А Люча опять начинала слышать Голос.
   На вторую ночь она выбралась из своей сетки - где спала лишь ввиду того, что матросский гамак едва ли предназначен для ночёвки двоих - и пошла в трюм.

Отредактировано Люча Эллорита (13.11.10 18:57:49)