(заснула на палубе Кертхена)

Сражение прошло успешно, если не считать одного весомого "но" - команда Красно Стрелы, покидая разгромленный вражеский корабль с награбленным в руках уже вернулась на свое судно. Перси взяла в руку канат, чтоб перелететь через морскую гладь на свое судно, как он упал в воду. Стоя на бортике тонущего корабля, Перси глянула на свое судно. Ей улыбался старик Кронром, кидая в пучину волн нож, котором обрезал путь к возврату Рыжой на их корабль.
- Что, сдаешься?! - усмехнулась ему в ответ пиратка, - Прекрасно, значит я победила тебя, старпер! - крикнула напоследок уходящему в дальнейшее плаванье пиратскому судну и спустилась на сломанные доски утопающего. Было горестно от потери, но радостно осознавать, что старый чертяка маг все таки жив, и она не виновна в его случайной смерти. Окинув взглядом свою компанию из одних трупов, Перси направилась к другому борту, который накренился так, что почти касался воды. Девушка взглянула на свое отражения и невольно шарахнулась в сторону, затем вновь пригляделась. На нее удивленно смотрел парень лет 28 с правильными прямыми чертами лица и непривычно синими волосами скрепленными в низкий хвост. Заостренные высокие уши говорили о его нечеловеческом происхождении. Перси потянулась к своей груди, на месте которой обнаружила упругую мышцу мужского строения. Исследовав штаны все стало более ясно. Каждый раз погружаясь в тревожный сон Перси приобретала совсем другой облик, пора было уже смириться. Тем более чувствовала она себя в нем куда более привычно и комфортно. Вот только неимоверное количество образов и картинок от которых жутко болела голова на утро во сне было столь грандиозным и навязчивым..., и хорошо что Перси мало что помнила из сновидений иначе с ума сойти не долго.
"Значит сон." - успокаивая себя выдохнула спящая, и погромче заявила обращаясь ни к кому.

(спит в каюте канонира)
Прекрасный романтичный сон обтекал шелком Энеля, он стоял на палубе знакомого корабля, на расстоянии трех шагов на бочке сидел Тиз и как обычно сверкал своей коронной улыбкой. Шаг на встречу. Он поднялся. Энель застыл, чувствуя как бешено забилось сердце в ожидании дальнейших действий Тизграннира. Однако следующее мгновение кардинально изменило столь полюбившийся облик помощника капитана - теперь прямо перед эльфоподобным мужчиной стоял Плутон. Выражение скрытой радости и внутреннего ликования на лице Энеля, тут же стекло в серо-синюю маску разочарования.
- А, снова ты. – небрежно бросил мужчина и, вздохнув, отвел взгляд в сторону. Мальчишка казалось даже опешил от подобной внезапности перемены отношения Энеля к сменившемуся собеседнику.
- Как это понимать?! – удивленно моргнул хранитель дважды падшего.
- Так и понимай. Какое тебе дело?
- Я твой защитник, хранитель, советник! И так ты меня встречаешь? – парень все еще не мог прийти в себя от резкости преображения настроений его господина. Он даже неосознанно перешел на «ты», хотя Дух некогда запретил ему это делать. А впрочем Энель этого не помнил сейчас, он мало что помнил из прошлого.
- Чего ты ко мне привязался, займись своими делами лучше. – лениво отмазался синевласый, жестом руки отсылая Плутона куда подальше.
- Он что, на столько лучше меня?! – даже Энель не ожидал услышать от мальчишки подобных ревнивых интонаций, когда Плутон ткнул пальцем в гранитную статую Тизграннира на бочке.
- Кто? – состроив дурачка, мужчина обвел взглядом потолок пушечной палубы, пересчитывая массивные балки.
- Знаешь кто, этот Тиз! – насупив ноздри, Плутон уже еле сдерживал злость.
- Ничего не знаю.
- Не лги мне! Я все видел! Я и сейчас по тебе вижу... прекрати же! - с болью в голосе требовал мальчишка как должное, что довольно сильно удивляло Энеля, хоть он этого и не показывал. Он тоже чувствовал к пареньку странную близость, что-то наподобие "семьи" коей у дважды падшего с рождения не было.
- Слушай, чего ты меня достаешь, а? Я тебя даже не знаю. Ах, да, прости, оговорился - не помню.
Кажется удар пришелся в самое сердце мальчишки, по его лицу было очевидно, на сколько он не знал что делать, на сколь сильно его задели слова «эльфа». Энелю даже стало неловко, но своего мнения он менять не собирался.
"Слово не воробей..." - заткнул совесть людской поговоркой, продолжая размышления тем что "За слова нужно отвечать."
Минуту накаленного молчания прервал парень, за шаг преодолев расстояние, разделявшее их, Плутон схватил мужчину за грудки и гневно и умоляюще вонзил взгляд сиреневых как закат красивых глаз в лицо Энеля.
- Господин, не поступайте так со мной! – до сих пор не желая признавать поведение хозяина как окончательное, выкрикнул Плутон. – Лучше.. лучше прикажите мне. Я сделаю для Вас все. Прошу... приказывайте! - веселее добавил Хранитель, одаренный лучиком надежды, как тут же погрузился в еще более непроницаемый мрак.
- Мне от тебя ничего не нужно. Да и что ты можешь? – холодно усмехнулся мужчина, не проявляя никакого интереса к мальчишке.
- Все что пожелаете! Время. Все время мира...
- Не стоит. – Энель жестоко прервал начавшего было объяснять мальчишку, и опустил холодный стальной взгляд на дрожащего юнца, – Время не стоит на месте. Кому как не тебе знать, раз уж ты все можешь. – ухмылка «эльфа» была ледяной на столько, что Плутон отшатнулся. Энель слышал трепетную речь Хранителя, но не желал слушать его. Плутон сжал зубы и потупил взгляд, с горечью сжимая кулаки.
- Вы еще пожалеете об этом. Я ненавижу Вас! – выкрикнул как проклятие и колко уставился на хозяина. – Вы не должны, Вы просто не можете так поступать со мной ради какого-то человека! Ха! – как можно надменнее усмехнуться мальчишка в порыве праведного гнева, затем брезгливо прищурился будто оценивая не человека,а букашку. – Какой-то пиратишка не видевший дальше своего носа! Да знаете ли Вы, на сколько старше его, Вам уже..
- Плутон! – не намереваясь выслушивать полные негодования речи юнца, мужчина остановил его. – Меня это не волнует. Я не собираюсь ни о чем жалеть. Уходи.
Еще более страстный в гневе, соблазнительно притягательный юнец прикусил до крови губу, пылающим взглядом исподлобья буравя Энеля. Плутон шумно выдохнул и снова уперся взглядом полным черной скорби в пол.
- Попомните мои слова. Хозяин… - тяжесть и боль так и остались висеть в воздухе, после того как Плутон исчез. Было неприятно, как будто предательство грузом тянуло на дно. С чего бы? Что было между этим мальчишкой и Энелем в прошлом? Мужчина не мог ответить на эти вопросы, и не хотел признавать, что сердце его чувствует  притяжение к этому таинственному существу, назвавшегося именем далекой загадочной планеты. Но отступать от принятого решения Энель не собирался, он был готов идти по головам, наступить на горло даже себе.
- Да будьте Вы прокляты... - шепот юнца смешался с шипением пенистых волн, ударивших в борт корабля.
"Эльф" почувствовал, что не может сделать ни шага, саркастичная черная ухмылка скользнула по губам от сознания этого. Энель сел прямо там где стоял и засмеялся, спрятав лицо в ладонь. Приправленный нотками боли нервный хохот покатился вдоль стен второй палубы брига, затем обрывистые надменные колкие смешки. Дух ненавидел себя, но и сдаться не мог себе позволить. Слишком желанна была цель, а значит оправдывала средства. Он принял решение, а все остальное не важно. Не смотря на боль в лопатках, он чувствовал крылья, он мог летать. Ему было все равно. Вперед и только вперед, все силы отдать лишь на это. Таким уж порывистым оказалось чувство "любви с первого взгляда" у дважды падшего, как ни странно его он испытывал впервые, хоть и ведал что такое любовь и сколько ликов у этой изменчивой дамы.
     Все стихло, помещение было объято могильной тишиной. Прозрачный взгляд смотрел в пол, проходя сквозь, соленая струйка морской прохладой лизнула щеку. Энель не замечал ничего, он так и сидел тысячу из тысяч минут безвременья без мыслей.

(каюта канонира, когда с Тизом в кости играли)

Энель шел по открытому коридору – только камень стены справа и пол из мелкой мазайки, над головой белым светом разливалось на тысячи земель бескрайнее небо, а слева – степь с протоптанными людьми тропками и редкой растительностью. Мужчина сосредоточенно шел вперед, хотя на чем он был сосредоточен как то не задумывался. Его отвлекла тень, мелькавшая следом за ним на стене справа, он обернулся, но не останавился. Зеркало, большое желтовато-мутное зеркало в старой потрескавшейся бронзовой оправе с резными завитками и чернением в два раза больше его самого словно окно в другой мир стояло на месте стены. Дух не увидел там себя.
Вместо отражения на Энеля смотрела рыжая красавица, но взгляд ее был удивительно пуст и все же он смотрел прямо в глаза духа.  В спешке синеволосый подумал, что это большой портрет, хотя внимание за него зацепилось больше чем за ничего не значащий предмет искусства. Он шел дальше. Перед глазами пронеслось второе зеркало чуть меньше и выглядело оно более старым, на стекле было несколько тонких разломов, грязное пятнышко белело мутью в верхней части. Все те же правильные женские черты лица за стеклом и тонкая безжалостная улыбка на губах бронзововолосой нимфы, на этот раз она была одета в сияющий золотой доспех. Энель замедлил шаг, всматриваясь в зеркало, сердце настороженно билось медленнее.
Третье зеркало было в его рост, поперек стекла шла большая трещина, за ним стояла тень – его собственное отражение. Страх от удивления сковал тело, «эльф» внимательнее разглядывал свои черты лица в отражении. Неописуемо сильно хотелось сбежать. Он не верил, не хотел верить что это он, но знал. От этого сердце разрывалось, сжималось и хотело взорваться фонтаном алых брызг. Треснувшее зеркало шептало ему о сломанной жизни, об ужасном непредсказуемом конце, оно зловеще предупреждало и проклинало.
Спустя несколько тягучих опасных мгновений, за которые дух вполне мог вновь потерять себя, он пересилил и заставив силой воли себя принять отражение, не бояться его.
Однако чтоб поверить, Энель должен был наглядно убедиться: дух поднял руку и оттянул прядку своих волос, закручивая ее на палец. Он держал пустоту, но отражение повторяющее его жест, вертело в руке огненный локон. Внезапно на мужчину напал прилив восхищения и любования рыжей бестией, собой, вернее той кем он будет или был, или есть. Он и не он одновременно, его часть. Жадным взглядом мужчина поедал свое отражение, но то вдруг полыхнуло огнем. Светлые тонкие одежды и белая диадема… Начиная с ее ног все охватили языки обжигающего пламени, раскаленными солнечными перьями качнулась огненная мантия хвоста феникса. Энель отшатнулся, по телу пробежал мертвецкий холодок, а волнение заставило замереть сердце от ужаса и восхищения, душа застыла.

"Тени?" - единственно, чем Энель теперь мог управлять по собственной воле – это глаза. Он осмотрелся: ни у него ни у любого предмета куда не кинь взгляд не было теней. А отражение? Это ведь тоже своеобразная тень. «Эльф» уставился на человека в черном, он не чувствовал к нему ничего как ни странно, особенно после такого сильного эмоционального порыва, когда Энель увидел рыжую. А сейчас – ничего, совершенно ничего. Он бы и хотел… но просто не мог. Уже и не напрягало то, что парень больше не хозяин своего тела, а им управляют. Что тоже было странно для столь ярого собственника как он. Синевласый устремил внимательный взгляд на незнакомца.
- Ого! Я умею читать по губам?…

Следуя за приглашением, Энель шагнул сквозь зеркало и на него обрушился грохот, крики, хохот, жара. Впереди воистину расстилался Ад во всей своей неприкрытой красе, какого-то дьявола глас вещал над буйством кишащих грешников и чертей.
-Вэлкам ту Хэл! Леди и джентельмены, демоны и грешники, доброгоо-о адскогоо-о утречка! И как всегда у нас сегодня  пасмурно, огненный дождь и шквальный ветер – одним словом праздничек! Что может быть прекраснее этим вечным адским утречком как не прогуляться по лезвию ножа, не прыгнуть с тарзанки в жерло бурлящего вулкана или не поплавать в ледяных источниках с камнем на шее?! Сегодня и во веки веков! Специально для вас и ваших родных! Двери пятого круга Ада о-о-открыты!!!
- Проходите, проходите. Не толпитесь. Поспешите. Вы налево, вам направо, хотите ниже? Браво! Браво!!! Вот твой зад надбавки просит, кто работает тот сносит и волшебный пендаль мой и чужие, а порой сам себе отвесит так, позавидует и враг! А врагов тут пруд пруди и в трясине и в пути на скалистый склон забвенья с вдохновеньем, рвеньем, пеньем подымаются салаги разгрызая твердь отваги и срываются обратно, чтоб им было всем неладно!
Заливисто смеясь, дьявол продолжал командовать на этом празднике жизни, подгоняя своих рабов ударами бича.
Энель завертелся в поисках своего спутника, но парня в черном уже не было.
- Не представился и завел еще черти куда. Чего он от меня вобще хотел? Мистика! – прогуливался дух заглядываясь на пыточные костры.

Синеволосый замер в ступоре, когда у девушки с неприятным треском костей начали удлиняться руки. Она перешла на четвереньки, а шаг превратился в бег шуршащих конечностей. В землю впивались девять паучьих острых лап, на девушку это отродье в разорванной красной тряпке уже не было похоже. Сложно представить как себя в этот момент чувствовал Энель, он даже не мог сдвинуться с места от ужаса и удивления. Адская тварь одним прыжком преодолела с десяток метров, разделявших их, и накинулась на духа. Пригвоздив последнего к скале, непонятно откуда взявшейся за его спиной. Монстр разинул над ним зловонную пасть, с которых капала кислотная слизь. Дрожь отвращения рябью прокатилась по телу, когда дух почувствовал ее щетинистый жесткий хват. Тварь выплеснула на него струю плотной паутины, намертво припаявшей Энеля к стене. Лязг как от заточки ножей над самым ухом предвещали ему быструю, но крайне неприятную смерть. Энель зажмурился, сердце сжалось до размеров семечки. Он уже представлял картину как его поедают заживо, вырывая куски плоти и жадно чавкая над ухом, дергающегося в агонии мужчины.

Иглы слов впивались в самое сердце, все еще пытающееся сопротивляться мужчины. Сцепив зубы дважды падший впился молчаливым прожигающим взглядом в лицо мучителя. Душа обливалась кровавыми слезами, когда перед глазами внезапно всплыли теплые, но болезненные картинки воспоминаний прошлого сна духа, его встречи и разрывы с Тизгранниром, с его возлюбленным. А на фоне их звучал стольной голос Энлиля. Разум истошно кричал о неправоте дубля, моля оставить его в покое. Но рот был скреплен замком печати давлеющей власти Энлиля над "эльфом".

Разум помутился. Может это сказалась нехватка воздуха в легких, а может голос мучителя так действовал на сознание дважды падшего. Перед внутренним взором проскользнула вереница нелицеприятных адских картин. Адское пекло Инферно. Вместо трона - выступ черной скалы, а под ногами пропасть, в которой барахтались связанные контрактом души смертных. Крики агонии и отчаяния уже перестали литься волнительной музыкой истошной мольбы людишек на душу Первого. Он всегда находил это зрелище забавным, эдакий ком переплетенных тел, в котором люди чтоб сделать хоть один глоток воздуха кусались и дрались как дети сатаны. Скучающий взгляд демона вдруг вспыхнул новой идеей.
"А что если..." - даже не успев окончить предложения, Энлиль уже рванул в самый центр этого месива.

Он таки сдался, отвернув лицо. Ему было плохо, он от чего-то нестерпимо ненавидел себя и хотел сделать еще хуже. Но переломить мысли, терзавшие его душу буквально на уровне физической ломки, ему не удавалось. Он был готов лезть на стену, раздирать ногтями горло, рвать волосы, однако был связан. От беспомощности становилось еще тяжелее.
И не было, никогда не было человека, который бы смог ему помочь в такие моменты. А подавление собственных желаний обычно выливалось в еще худшие последствия и на этот раз не только для себя, но и окружающих. Особенно опасно это было в те лета, когда дух еще был одним из первых демонов преисподней. Только боль - настоящая физическая агония выжигающая белым пламенем тело изнутри являлась лучшим лекарством для открывшихся кровоточащих горечью душевных ран. Бальзам.
Кол с занозами вошел до конца в руку и эльф, доселе терпящий все это, содрогнулся от удовольствия. По телу прошла волна легкой эйфории, заставляя забыться на пару болезненно-сладостных минут, исчезнуть для своих прожорливых червей сомнений, разъедавших доселе сознание день за днем, год за годом. Тихо. Молча, как погода. Подбородок блаженно покоился на груди, прикованного к стене парня. Энель наконец поднял взгляд на дубля, хмуро буравя его испод бровей. Холодный, резкий, жестокий он струился все той же несгибаемой решимостью и жаждой большего.