Костры нервно  выбрасывали вверх искры, которые кружились в  редком дыму. Нагорье не было слишком уж холодным, но привыкшие к морскому ветру воины все равно кутались в плащи, отделанные мехом. Несколько человек уселись спинами к кострам на взгорках и устремились в разные стороны. Дозорные не должны расслабляться никогда, даже, если кругом открытая местность. Да, кто-то из них сейчас в дали от всех пьет бражку из бурдюка, что спрятал под плащом, кто-то молит богов о своих родных, но каждый из них не отрывает взгляда от холмистой долины, что раскинулась между поросшими лесами горными вершинами.
Подложив под ребра и спины шлемы, колчаны со стрелами и дротиками, воины, а точнее морские грабители разложили свои нехитрые пожитки и занялись обсуждением дальнейшей жизни. Не все они были счастливы сменить скользкую палубу на горные массивы, но вождь повелел и большинство их выступило в поход.  В горы, которые не были их родным домом, но были местом, о  котором мечтали большинство стариков команды Оторха. Не каждый признавался себе, что не так легко уже держать древко копья или рукоять весла, но каждый мечтал о жизни у теплого очага, с женой и детишками.
Суровые бородачи о чем –то неспешно болтали, кто-то чистил топор, другой отмерял тетиву от общего мотка, сделанную из сухожилий животных. От  костра послышалась неспешная песня морских бродяг.
Была любимая,
Горел очаг...
Теперь зови меня
Несущим мрак!
Чужого паруса растаял след...
С тех пор я больше не считал ни месяцев, ни лет.
Тут же несколько голосов подхватили песню, которая эхом покатилась по долине. Воины не боялись врагов. Они давно уже никого и ничего не боялись. Напротив, торланмельцы стали воинами, готовыми умереть в походе с большей охотой, нежели дома с голодного брюха. 
Была любимая
И степь весной.
Теперь зови меня
Кошмарным сном!
Дробится палуба и киль трещит -
Проклятье не поможет и мольба не защитит...

Была любимая
И снег в горах.
Теперь зови меня
Дарящим страх!
Поставит выплывающий на карте знак -
Меня там больше нет: я ускакал назад во мрак.

Была любимая,
И смех, и грусть.
Теперь зови меня -
Не отзовусь!
Пока чиста морских небес лазурь,
Я сплю и вижу прошлое во сне -
До новых бурь...
Сам же Оторх практически не слушал своих солдат, только слегка подпевал знакомые мотивы. Его взгляд был устремлен на скалу, куда вела тонкая и еле заметная козья тропка, явно практически не хоженая людьми.
- Меченный, ты за главного. Ну, как обычно. Много не пить. Мало тоже. Смотрите в оба. Вы мне еще живыми нужны, уроды. – и просто побежал по тропке, вначале быстро, но с повышение уклона бег превратился в легкий марш. Очень скоро дышать стало тяжело. Сказывались годы, тем более, что привыкший к морской жизни пирата, Оторх редко совершал подобные пробежки длиннее, чем от носа до кормы корабля. Капельки пота скопились на лбу и, периодически скатываясь по лицу, застревали в бороде, отблескивая в лучах солнца.
Еще несколько усилий и очередной взгорок, или ярус был преодолен.  Вождь морских разбойников оглянулся вниз, пытаясь узреть свой лагерь. Люди пропали за поворотом горного серпантина.  Оторх скинул с плеча заплечный мешок и положил его на камень у своих ног, наклонился к нему, став на одно колено.
- Спящий в горах, да услышь меня. Да не проснись от возгласов моих. Молю тебя, но не тревожу. Спи вечно, пока не придет твой час. – с этими словами Оторх извлек из сумки сверток лисьего меха, сшитый в виде мешочка. – И ты, Птица Грома, да обмени дом мой, и дома рода моего, и корабли наши, пусть воля твоя будет там, где нет крови нашей. – после чего достал из лисьего мешка рог. – Внемлите, Звездорожденные, глас  рога Хеймдаля.
Над горами прозвучали звуки рога. Оторх заметил боковым зрением силуэт девушки, а когда звук стих ветер заставил воина на мгновение моргнуть. Силуэт пропал, зато на том же самом месте стоял дракон.

Оторх подавил в себе желание плюнуть на землю и попытался восстановить дыхание.
- Да, быстро. У меня крыльев нет. – не удержался он от колкости. – мне приходится на своих двух подниматься. Ну, да ладно… Я присяду, если ты не возражаешь? – воин умастился на один из каменных уступов и строго посмотрел на дроконессу. – Я привел воинов. Пока варки будут здесь, мне тяжело уговорить остальную часть рода переселится в эти земли, они не привыкли жить вдали от моря, где легче уйти от беды, а в идеале и самому стать бедой для кого-то иного.  Тяжело,  знаешь ли, ломать старые устои…  Кстати, ты готова предстать перед теми, кто пошел все же за мной? Дракона они испугаются, а вот девушка не даст им веры в победу над диким племенем. 
Оторх нагнулся чуть вперед, закрывая плащом от ветра кресало и кремень, несколько раз чиркнул на трубкой, пока не появилась слабая искра, что перекинулась на табак. Воин сделал несколько затяжек, убедившись, что  пламя охватило курительную смесь и можно уже не бояться порывов горного ветерка.  Сизый дымок, казалось, должен был запутаться в кошлатой бороде, но нет, он просочился через все преграды только для того, чтобы растаять где-то высоте.
- Как нам быть? Мне нужно сказать этим людям что-то такое, чтобы повести их на смерть. Они сотни раз переживали схватки на борту корабля, не важно, чужого или своего, ходили под парусом в бурю и шторм. Теперь же они идут в горы и болота. Чтобы бить засевшую там нечесть. Они боятся, хоть и не показывают своего страха.

Отредактировано Натар (27.07.12 14:12:36)

- Да уж.  – Оторх на несколько мгновений даже растерялся. – Человеческий облик тебе явно идет. Но это я так. – скорее пробурчал, нежели проговорил старый вояка. – Я не знаю, можешь ли ты простудится и заболеть, но позволь я тебе дам свой плащ. Он оторочен мехом и согреет тебя. Да и не стоит появляться жрице нагой перед  моими воинами. Я все понимаю, мы все веруем, но мужская похоть никуда еще не делась. А мы давно не видели своих жен. Так что позволь тебя  все же всю полностью не показывать им. – он улыбнулся, после чего начал вытряхивать пепел из трубки, стуча ею о коленку. После этого он стянул с себя плащ и, сделав несколько шагов, к еще не поднявшейся земли девушке, протянул ей часть своего гардероба.
- Признаться честно, ты и меня поставила в некоторое замешательство вот таким своим появлением. – он замолчал, видимо, подбирая слова. – Ну, в общем. – но явно их не находил. – Одевайся. Я пока отвернусь. – Воин развернулся и замер спиной к драконессе. Секунду подумал, пытаясь найти взглядом точку, в которую можно смотреть, тем самым борясь с желанием обернуться. Взгляд  скользнул по плащу, который он все так же сжимал в руках. Одумавшись, Оторх завернул руку с плащом себе за спину, чтобы девушка могла его спокойной взять.

- Камни скользкие, не оступись. - Добавил Оторх, осмотрев путь, по которому им предстояло спускаться вниз со склона. Запоздало для себя заметив, что девушка не только нагая под его плащом, но еще и босая. - Погоди. - окликнул он Рин. - Давай смастерим тебе какую-нибудь обувь. - воин остановился возле более-менее пологого камня и сбросил на землю свой мешок. До этого, не смотря на все случившееся, Оторх не забыл спрятать в кожи свой волшебный рог. Сейчас же, чуть поразмыслив, он безжалостно снял первый слой кож и начал делать в них какие-то прорехи, разрезы, что-то отмерять пальцами, бурча себе что-то под нос. В завершении всего, он разрезал получившуюся кожу с дырками на две половины и начал в прорези и отверстия вдевать шнурок тетивы, ранее извлеченный из того-же мешка.
За десять минут работы перед Рин легли на землю две вещи, очень условно напоминающие тапки, они больше, конечно же, походили на некое подобие мешочков, затягивающихся в на вершении...

Девушка-дракон что-то говорила, но Оторх плохо разбирал слова. Вернее, он не пытался  даже вслушаться в них. Все его внимание заняло лицо Рин, черты, свободно ниспадающие волосы, упавшие прядями на ее лик, выразительные глаза, так не похожие на человеческие, но от этого не менее красивые, даже наоборот. Они только сильнее притягивали и манили к себе. А губы, что произносили слова - они сами по себе были совершенством. И вся она, так близко стоящая к нему. Пират даже задохнулся, перестал дышать на несколько долгих мгновений. Отчего? Все просто. Ветер с холмов услужливо «захватил» ее запах и ударил им прямо ему в лицо.  Не сразу осознавая, что делает, Оторх вплотную приблизился к девушке, притянул ее к себе, положив руки на ее хрупкие плечи, совсем легко, боясь прижать слишком сильно или сделать больно, и поцеловал Рин в такие желанные и манящие уста…

<rait>Когда испуг в глазах девушки прошел, Оторх понял, что она так же желает сейчас близости, как и  он, но что-то мешает ей расслабиться и отдаться чувству вожделения. Да, старый вояка не привык просить женщин о близости, чаще и проще он брал их силой или же платил за оказанные услуги. Но сейчас, не то место и не та девушка, чтобы насиловать ее. И  не хотел Оторх с ней этого делать через силу, понимая, что девушка сама сейчас хочет его.
Может быть, еще несколько мгновений назад, пират и сдержался бы. Но не сейчас, когда его губы помнили вкус ее губ, когда их дыхание было в унисон. А когда он взглянул на нее без верхней одежды, вновь обнаженную и такую близкую, то вновь чуть было не задохнулся.
Оторх подхватил Рин на руки, прижав к себе. Держа ее на весу, как  ребенка, он начал целовать ее шею, медленно опускаясь  к груди. Места, где его губы касались ее кожи чуть изменяли цвет. Кровь приливала, еще больше разжигая в них огонь желания. Наконец, казалось через целую бесконечность времени, он достиг того, чего так желал. Его губы и язык коснулись  «изюминки» на груди девушки. Язык сам по себе лизнул ее, сам же Оторх уже больше не о чем и не думал, просто отдавшись на волю инстинктов и желаний. Он сжал губами ее сосок и чуть оттянул его, еще больше возбуждая Рин…<endrait>

<rait>Оторх, когда Рин стала ногами на землю, сам для себя отметил, что так сильно желает ее, как будто бы всю свою кочевую жизнь только ради этого момента и провел. Не долго думая, он, при этом,  не прекращая поддерживать девушку у талии, нагнулся, оторвавшись от ее поцелуев, и пытался расправить ее теперь уже плащ, чтобы на него можно было лечь.  Стоять просто уже не  было никаких сил. Но даже когда он не был с ней лицом к лицу, расстилая упавший плащ, он целовал ее  талию, ее бедра, как страждущий путник не отрывается от колодца с водой после долгого перехода сухой степью. Проклятый плащ никак не хотел нормально ложиться  на землю, хотя, на самом то деле причина была совсем в  другом. На сам предмет гардероба Оторх сейчас смотрел меньше всего, уделяя все свое внимание и все свои стремление одной лишь девушке.
Спустя, казалось бы,  вечность, треклятая «тряпка» поддалась  уговорам , и пират позволил себе еще раз подхватить девушку на руки и уложить спиной на тот самый плащ. Но, как всегда бывает в жизни, на этом его беды не закончились. Началась, как бы это правильнее охарактеризовать, «проклятая пласка» и борьба с собственной одеждой. А ведь сам Оторх был в кольчуге и рубахе, не говоря уже про сапоги, ремни и штаны… Все это с себя он пытался стащить, стянуть, сбросить или разорвать на себе не отвлекаясь от основного дела, то есть целуя Рин то в ножку, то в ручку, иногда добираясь горячими поцелуями до груди или шеи.<endrait>

<rait>Оторх сам не заметил, как оказался во власти драконессы. О том. Что она не совсем человек он совершенно забыл. Или не хотел об этом даже думать. Когда она обхватила его своими стройными ногами, пират начал действовать уже совершенно инстинктивно, потому как просто не мог оторвать взгляд от ее чарующих глаз, таких не человеческих, но таких полных именно человеческих желаний. Нет, все же, он иногда мог не смотреть на нее. В те самые моменты, когда целовал ее.
Свободной правой рукой он гладил ее бедро, чуть массируя его, разгоняя кровь по телу девушки. Рука скользнула туда, где было сейчас теплее всего. Оторху пришлось чуть приподняться, чтобы получился зазор между их телами. Ладонь тут же легла на ее промежность, пальцы ощутили влагу и тепло. Он еще несколько раз коснулся ими клитора драконессы, после чего направил свой член в девушку и вошел. На него накатило неудержимое желание, похоть и необузданность. Захотелось подмять ее всю, как самец, как зверь. Подмять и грубо взять. Но он преодолел в себе зверя, помня, что впервые они с Рин так близки, впервые он прикоснулся к ее человеческому облику. От этого стало как-то странно. Нет, не страшно, просто, не привычно. Поэтому Оторх погасил все желания своего тела быстро насытится  и начал не спеша двигаться. Он уперся руками в землю и приподнялся на них, чтобы нависнуть над Рин и не давить на нее массой своего тела, при этом не прекращая толкать член внутрь ее.
<endrait>