— Да ладно, — скромно махнул мальчик рукою, одеваясь. — Конечно, дурацкая легенда, кто спорит. Но наглость, добрый мистер, она второе счастье же. Вон, одежонкой разжились, опять же... теперь можно вполне и того...
Чего именно, Майкл не уточнил. Одежда была удивительно неудобной и при этом выглядела так, что Оливер на секунду почувствовал себя то ли попугаем, то ли падшей женщиной. Впрочем, дядя Вил со своей внушительной щетиной выглядел куда как более великолепно. Точно, решено: в город приехал цирк. Ну или можно сойти за художника и его ученика, — эта публика всегда и везде отличается известной придурью и заморочками. Предприимчивый мозг Майкла уже просчитывал варианты выбраться из этой передряги, сохранив здоровье и душевное здоровье, но дядя Вил предложил едва ли не лучший. Знакомые — всегда хорошо. И у мальчика были в порту знакомые. Одно время назад... "Варки бы меня побрали, уже май! И вот как это?".
— Порт это дело, — согласился он, невольно ухмыльнувшись во все зубы. — Сейчас в таком виде и на шхуну, доказывать команде, что женщины на борту всегда к несчастью. Но сначала надо раздать долги.
Мальчик секунду помолчал, собираясь с мыслями и пытаясь расправить одежду, которая умудрялась жать везде, где только можно, особенно там, где ей жать в принципе не полагалось. При том, что кое-где она была излишне свободной. Ну так а что, не на заказ же сшито? Терпи теперь, Оливер.
— Спасибо за платье, сэр, надеюсь, оно мне к лицу. Даже если нет, то это неважно: оно настолько умело скроенно и сшито, что любой человек, заключенный в его хлопчатые объятья, будет просто обречен на самосовершенствование, силу духа и горькие слезы по вечерам, когда никто не видит. Поэтому просьбу вашу я, разумеется, выполню, ибо долг платежом зелен. Я Майкл Оливер, это если по-аккадски, иные зовут-таки д'Оливьеро, а дома, в родном Шэбердаме, меня бы называли Мишкой. Это типа как мишка, медведь, только пишется с заглавной, и я на медведя не похож... ну вы видите. Медведи, кстати, они клевые, только большие. И спят зимой. Как вот мы проспали до мая, так что, в принципе, я вполне сойду за мишку, но зовите меня Майклом. Так привычнее. Можно без "сэр", "господин" и прочих церемоний. Все свои.
Золотое правило поведения с Майклом гласило, что никаким образом нельзя давать ему начинать говорить. Иначе поток словоизвержения можно будет остановить только нанесением мальчику тяжких телесных повреждений, повлекших смерть. И то, была теория, что этот мелкий обязательно воскреснет семь раз, все семь жизней надоедая несчастному собеседнику. Но Майкла уже понесло, — шутка ли, ни с кем не болтать почти год! — и он тараторил без умолку, изредка делая мизерные паузы для того, чтобы иногда подышать.
— Так о чем это я... Я герой по найму, на сегодня без определенного места жительства, временно безработный. Так что, сэр, перед вами находится умудренный опытом человек, который хоть и выглядит как очень-очень голодный ребенок, — и который, кстати, совсем не откажется от того, чтобы его накормили, к слову, и я, конечно, не напрашиваюсь, но мы вот, например, если верить тому, что сейчас месяц май, не ели около года... впрочем, вы меня видели без одежды, результат такой голодовки налицо. Так, в общем, я говорю, что мы герои, которые попали сюда совсем не по своей воле, и даже непонятно по чей. Шли себе, делали дела, — скажите, дядь Вил! — а тут на тебе, и голяком на полу в библиотеке...
Майкл расстроенно помотал головой.
tuolordis. наследие повелителей
