Драгоценные камни цветов и золотые листочки деревьев звенели, прислушиваясь к каждому слову принца, отдаваясь шумной трепетной мелодией подозрения и недовольства. Первые капли осколков лилий расплескались на мраморной дорожке, ветер отвернул некоторые листочки в сторону, они звонко перешептывались. Когда Секия окончил речь, жрец опустил голову.
"Лучше пусть ему кто-то будет писать речи, и голос нужно еще немного отработать. Впрочем, это его первая проба." - разочарованно вздохнул граф и стал подыматься по празднично красной дорожке к трону. Протянул руку одетую в шелковую белую перчатку мальчишке.
- Прогуляемся.
Обойдя кресло, принц с графом стали подыматься по другой лестнице, ведущей к небу.
- Вам стоит больше работать над словами, над мыслями, иначе народ, не успев дослушать, отвернется от вас. Следите за тем как обращаетесь к подданным, в вашем голосе не должно быть нот неуверенности.
Лестница из тонкого хрусталя под ногами просвечивала всю красоту сада, что лежал ниже. Она была на столько хрупка и незаметна, казалось что на следующим шаге нога провалится в никуда и Секия упадет с неимоверной высоты. Страх и неуверенность покалывали кожу изнутри, заставляя сердце биться сильнее. Вдруг Секия почувствовал как рука жреца отпустила его. Удобно идти, когда рядом с тобой шагает уверенный человек. Но что если его нет?
- Ваше Величество, вы хотите подняться дальше, с солнцу к звездам? Так сделайте это.
Жрец остановился позади Секии, посередине шаткой еле осязаемой лесенки и предоставил принца самому себе. Юркая ласточка скользнула прямо между ног принца, взволновав эмоции, нарушая равновесие как внешнее так и внутреннее.

Принц не смотрел под ноги, не смотрел назад, он был сконцентрирован на том, что лежит впереди, что его ждет и какие усилия нужно приложить к каждому следующему шагу. Иногда идти становилось легко и свободно, он будто-бы парил, в другое мгновение тело становилось тяжелым и неповоротливым, под таким шагом лестница могла треснуть и обвалиться. Борьба с самим собой, с собственными страхами и эмоциями, что скверными сомнениями настоятельно лезли в голову и натыкались на силу воли Секии. Слабость и сила накатывали волнами на сознание принца, пока ему сложно было держать себя в ежовых рукавицах, многие никогда этому не научатся, а другие обязаны этим овладеть для выживания в изменчивом мире.
Принц поднялся в сферу оранжевого заката, теплые фиолетовые сумерки прокладывали путь из серебряного тумана к звездам ночного полотна. Скользнувшее по небосводу небесное тело подмигнуло Секии, и в тоже мгновение почва пропала из-под ног юноши. На секунду показалось, что душа вышла из тела. Принц сорвался и упал в мягкий гамак из облаков. Когда же он смог поднять взгляд наверху на невидимой хрустальной лесенке стоял и смеялся Тан, сквозь принца глядя на далекий земной мир, зачарованный отблесками последнего солнца, окутываемый волшебством ночи.
- Юнец, ты забрался так высоко и посмел сорваться? - раскатистый бриз веселья разливался прохладными шелковыми волнами от мага. Тан сел на корточки, уперев руки в татуированные колени, и с интересом разглядывал принца проявившего слабость в столь неподходящий момент. - Так любишь красоту, да? А ведь это еще не истина в последней инстанции, так что не стоит ради нее так халатно разбрасываться жизнью. Никто не даст тебе второго шанса. Мир жесток. - риторически улыбался сновидец, глядя как принц прекратил барахтаться в прозрачной сетке облака. Тан поднялся и спрыгнул на мягкую подушку белоснежной тучки принца, что покачиваясь на волнах ветра, поплыла к нижним пределам земли, через горы через реки к городам и деревням. Тан молчал некоторое время, созерцая как исчезает солнце, затем молвил,переведя взгляд на почерневшие ногти на руке принца. Сам он на этот раз был одет в белое кружево другого замысловатого узора татуировок.
- Ты ведь даже не знаешь, что по своей наивности притянул к себе. Гнев, вот что это. Он тоже бывает красив, вот только суть его не в этом. - Тан плюхнулся в позу лотоса и задумчиво произнес. - Бойся троянцев, дары приносящих...

ОСС: Секия, у тебя только черный рисунок, и пока только на ногтях.
- Умирать не стоит. Ошибочно принимая одно за другое, переоценивая его, вы решаете, что готовы умереть за что-то "особенное". Какое бесполезное занятие. Умереть можно за что угодно, даже за нарушенное слово, и некоторые честь и долг ставят превыше смерти. Смерть не столько конец, она наставник, что непрестанно следит за каждым, заставляет людей становиться лучше.
Облако приближалось к крупному городу, вскоре оно осело на шпиле какой-то башни. Аккад? Похож, очень похож, хотя и выглядит по-другому.
Тан со снисходительной надменной ухмылкой окинул насмешливым взглядом тело принца, якобы не собираясь ничего доказывать мальцу. Однако как недавний жрец он понимал, что именная в такой форме фразы должны слетать с уст будущего Аккады. "Что ж, наставления не прошли даром." - поспешно отвел от принца лукавый взгляд. Одетый в белый шелк татуировок мужчина поднялся и обошел шпиль, легко ступил на тянувшуюся от него веревку и направился вниз к другому дому. На плечах его собирались белые почтовые голуби с резными пушистыми хвостами, на вытянутых в стороны руки. Под ногами далеко в темноте переулка зачиналась очередная маргинальная потасовка, пятеро здоровых мужиков кто с вилами кто с топорами, решили избить одного единственного бродягу. (см. Трущебы Аккада)
- Ты сам скоро убедишься на собственном опыте, только смотреть мало для того чтобы понять, тем более верить. - многозначительна улыбнулся Тан, обернувшись на пол пути на принца.

Отредактировано Ларкус Прайм (31.07.09 07:51:14)

"Он растрачивается на слишком большое количество вопросов, вместо того, чтобы быть более внимательным."
Сидевший на соседней крыше и наблюдавшей за дракой мужчина в белом узоре завитков меланхолично прочистил ухо и сдул серу с мизинца. Тан уставился куда-то за спину принца, будто там кто-то стоял, хотя Секия этого не ощущал. При последних словах маг так и вовсе залился смехом, слушая объяснения мальчишки по поводу от чьей руки стоит умирать.
Покуда принц продолжал говорить, ему на плече легла рука жреца, что доселе незаметно стоял у него за спиной и чуть покачивал головой в отрицательном направлении, казалось жрец и не замечает Тана, словно его может видеть только Скьель.
- Жизнь нужно не пытаться, а защищать - это во-первых. Во вторых, Ваше Величество, о странных Вы вещах задумались. Возвращаясь к пункту Раз, Вы и Ваши подданные всячески должны предотвращать заранее подобные покушения на убийство. Правящая персона должна умиреть своей смертью на старосте лет, что будет говорить и о довольстве народа и о благополучие в стране. В-третьих, Вы не должны ни на секунду забывать о своем великом предназначении, так что вы просто не имеете права думать о себе как о простом смертном, Вы выше этого. И последнее: Ваше Величество, это несомненно похвально, что Вас интересует жизнь за стенами Вашего дворца, но забираться на крыши, ввязываться в драки.. знаю, не ввязались, но хотели. И тому подобные опасные затеи двор не одобрит.
Жрец строго смотрел на принца некоторое время, затем завел руки за спину и посмотрел куда-то в сторону леса, за которым расположился нынче цыганский табор.
- Но если все же решитесь на такое, возьмите с собой пару верных людей. - Жрец медленно перевел взгляд черных прорезей яркой маски на Секию, затем на улочку внизу. Они будто уже сидели на другой башне, хотя не далеко ушли, зато открывался прекрасный обзор на продолжение той самой драки, только теперь к пяти горожанам, нещадно избивающим бродягу, уже подвалили два плотных матроса с намерением явно не в шашки играть.

Жрец усмехнулся за маской, когда Секия вроде бы и незаметно ухватил его за мантию.
"А парень даже слишком быстро кое что мотает на ус! Похоже мне теперь никуда не деться от него." - весело рассмеялся про себя граф, подавшись в круговые размышления о том, кто тут кого поймал на крючок.
Тан сидел на корточках на противоположной крыше через широкую улицу от принца и жреца, в полумраке ночи было сложно разобрать узор или цвет татуировок на его коже, но можно было заметить что он постоянно меняется. Тан поднес ладонь к губам и что-то шептал или дул или вдыхал. Струйка непонятных живых символов извиваясь птичьим косяком тончайшем ручейком потекла к драчунам. Принц мог заметить только начальный блеск пылинок вокруг загадочным живущих своей жизнью незнакомых глифов, а то как они окружили качков и как слились с душами умирающих, вытягивая остатки жизненных сил из тел погибших Скъель уже не мог видеть, в отличие от жреца. Однако последний наоборот отвернулся от печальной картины происходящего, уделив все свое драгоценное внимание принцу.
- Ваше Величество ответы на эти вопросы вы будите получать в течение всей жизни, нет однозначного ответа на изменчивые вещи. В курс основных событий и рамок Вас введут придворные чиновники. Прежде чем самостоятельно пытливо и придиристо изучать свой народ и каждого человека в частности, прислушайтесь к их мнению. Потом, мой Вам совет, взгляните сперва на общество с точки зрения создателей законов и социологов масс, затем проникните в слои населения пониже изнутри. А уж потом сводите в уравнение полученные знания и выбирайте наиболее нравящееся вам равенство меж пороков и добродетелей, меж анархией и жесткими сводами законов.
- Чем народ живет - изучает мораль, во что верит - религия, чем занимается - социология и это не весь перечень критериев которые вы должны будите изучить. Не буду вас запугивать, пока положитесь на своих чиновников, они плохого не посоветуют, если вы сделаете правильный выбор кому их них доверится. Не спешите с ним, быть может вы усомнитесь в тех кто с первого взгляда вам показался открытой книгой и наоборот, прислушаетесь к тем кого вначале подозревали. Начните изучения народа со своего собственного окружения, с малого к великому.
В голове Тана донесся знакомый и давно позабытый голос.
"Проклинаю! Проклинаю! Проклинаю тебя ...эль!"
"Плутон?! Вот это новость. При том дурная." - ругнулся про себя дух и направил Тана на изучение того, что натворил "братец", однако поймать Хранителя в снах было крайне сложно. И тем не менее Тан исчез, отправившись на его поиски.

- Вы слишком много требуете Принц. Такого способа нет.
Жрец поправил маску и направился к чердачной двери.
- Нам пора возвращаться, Вас ждет дворец, народ.
Граф исчез в темноте за дверным проемом, но как только принц последовал за ним в неизвестность, он словно очнулся ото сна. Однако некая пелена сковывала тело, он мог видеть, чувствовать, ощущать, но не мог управлять. Секия был беспомощен в чужом теле, однако ему казалось что это его собственное тело управляет им. Привыкнув к скованности, Секия мог не замечать дискомфорта и просто наблюдать изнутри за происходящим в теле лекаря Адиса, что в утреннюю дождливую пору имел счастье заглянуть в мастерскую Тёмный Владыка Цемента и Сажи. Принц не помнил недавнего разговора с жрецом или Таном, но отголоски смысла обсужденных речей затаились где-то глубоко в душе мальчишки, чью тонкую нить держал в руках маг в своем сне, сидя над озером реалей как рыбак и наблюдая за тем, как принц справится с полученным подарком. Дух сплел плотную леску из магии сновидений и душ на кончике которой словно управляемый воздушный змей колыхалась эфирная сущность Скьеля в людской сфере бытия вдали от своего настоящего тела.

Отредактировано Ларкус Прайм (09.08.09 14:13:06)

Ситуация во дворце так или иначе улаживалась, а в заточение принца уже спешили несколько героев, правда не совсем тех, коих ожидал увидеть маг. Но раз судьба выбрала именно их, так тому и быть. Потягивая толстую сигару, сидевший на берегу озера с удочкой от конца которой тянулась жизненная энергия Секии, граф начал сматывать "леску". Принц все в том же коконе, отграничивающим его сознание от окружающих невзгод вернулся в сон Ларкуса. Оболочка лопнула как воздушный шар и спящее тело мальчишки как колышущийся на ветру лист легло в руки сновидца.
- С добрым утром. - полуулыбнулся маг, с зажатой в зубах сигарой. В этот момент Секия исчез, вернувшись в свое тело в замке. Сегодня ему приснился довольно интересный сон, может часть его он и помнил бы, когда проснется, но по большей части это было всего лишь туманное занятное путешествие в мир грез.

***

   Реальный мир изматывал Прайма гораздо сильнее чем любого другого. Граф не был создан для контакта с материальной стороной предметов, но Ларкус никогда не показывал этого. Покуда он не мог ответить себе на вопрос "почему он такой? Зачем?", он ни одной мелочью не стал бы выдавать свои внутренние размышления, даже "брату". Тем более "Брату", хотя у того, седя по нему, проблемы было ни чуть не лучше. Прайм редко выходил из дома, из своей комнаты, наполненной мелодичным перезвоном стеклянных колокольчиков и металлических палочек. Он много спал. Он скорее спал, чем жил, если говорить о жизни в человеческих понятиях. Они были ему чужды, но он знал о них то, чего не ведали даже сами смертные. Он искал ответы и находил, пополняя одновременно багаж вопросов. Тонкое чувство, ощущение близкое к абсолютной ясности время от времени касалось его в снах, но тут же ускользало, оставляя мага неудовлетворенным, голодным. Чем ближе он подступал к истине, тем сильнее его мучила жажда от ее отдаления.

   Вчера был долгий день. Ночная поездка в рыбацкую деревушку, встреча игниссера утром - все это накладывало отпечаток, отнимало силы. Он подкрепился воспоминаниями Артаса во время короткой беседы со страждущим во вовлеченным в его сон, но этого хватило лишь на несколько часов пребывания в мире живых. Беседа с принцем и прогулка по закатным небесам таинственного мира снов закончилась в мгновение ока, хотя по меркам людского времени прошло несколько часов. Граф остался во сне, нужно было по крайней мере восполнить силы перед следующим возвращением в тяжелый грубый мир людей.

   Ларкус брел по бескрайней облачное пелене, картины творящейся в Анциуме истории вспыхивали будто молнии в грозовых облаках перед ним и угасали, стекаясь в дождливые капли. Эти печальные слезы под весом собственной значимости падали и исчезали на лету в прошлом. Их полет во времени был вечен, но никогда они больше не обретут материальность настоящего. Незримы, воспоминания забудутся. Придет срок - они исчезнут вместе с хранителем последних намеков на них.
- Последний Предел... - невольно произнес Тан, плывя сквозь туманности событий, происходящих в Аккаде и отражавшихся в его сне. Как перо богини Судьбы неустанно пишет историю, так являлись и они с той лишь разницей, что следовали сразу за случившимся, а не на секунду до произошедшего. Прайм остановился, чувствуя как пульсирует сила в животе. Обернулся по сторонам.
"Вот оно. Оно где-то рядом, совсем близко. Где же?"
В горле пересохло и проглоченная слюна показалась амброзией для умирающего. То знание, истина, которую он искол столь долго, было снова рядом буквально под носом у графа, нужно было только протянуть руку...
   Оглушительный громовой раскат разрушил белоснежные краски декораций сновидения, на которых играли яркие разноцветные картинки калейдоскопа бытия. Граф оказался заперт в четырех стенах: черная - зловеще смеялась, от нее веяло разрушением, белая - от нее веяло свежестью, легкостью и новизной, серебристая - пульсировала и перетекала из одной стороны в другую, как весы, притягиваемый разными полюсами, но не способные коснуться ни одного из них, серая - искрилась вспышками полярности, в извечной борьбе затмевая одна другую. Сверху ослепляло сияние истины, а под ногами гудел мрак небытия. И не возможно было понять или ощутить как далеко то сияние, а мрак уже затягивал все глубже, настойчивее, безысходнее. Он душил, ломал волю, отсекал всё, за что можно было ухватиться, лишал любых чувств, не говоря уж о способностях. В снах умирают, хоть это случается и не часто. Пусть люди и чувствую себя защищенными в своих снах, где им подвластна каждая деталь, они строят защиту даже в реальном мире каждый день, каждый час. Боясь что сторонняя сила может нарушить их хлипкое равновесие, добровольно запирают себя на замки, скрывают щитами, даже не замечая. что в итоге даже закрываются от сами себя. Желая понять мир, но при этом страшась навредить себе, неосознанно делают еще хуже, запутываются. Но в снах они более раскрепощены, открыты миру, они еще плохо изучили эту сферу и потому предпочитают считать ее нереальной. Но тех кто овладел ею в достаточной мере, и не боится сделать шаг другой на встречу неизвестности подстерегают более неожиданные опасности. За все нужно платить, и чем больше запросы, тем большим ты должен быть готов пожертвовать.
Стремление сновидца к сиянию истины, было столь же велико как и затягивающее его снизу черная муть. Маг приложил все силы, укрепил намерение и тогда движение остановилось. Ни удара сердца ни мысли в голове. Все, кроме давления света и тени.
Прошла вечность. Тан боролся с собой. Но все бесчисленное количество вариантов выхода сводились если ни к проигрышу, то лишь к уравновешиванию, но в этом случае он так и остался бы запертым в четырех стенах на едине с собой на всегда. За это время граф не шелохнулся. Мысли замолкли и... он отпустил цель к которой так стремился все эти голы скитаний в беспамятстве и с нестерпимо жаждой вернуться или вернуть, что именно он плохо знал сам. Лишь только знал, что должен. Он отпустил, но не сдался. Можно проиграть битву и, став сильнее от поражение, выиграть войну. В этот момент он не увствовал гнилого привкуса отчаяния, наоборот, словно камень с плеч. Однако сперва он воочу прочувствовал, на сколь же тяжел был этот груз.
Как только он перестал цепляться за свет, произошло ужасное - граф стремительно рухнул во тьму, и падал и падал и падал. Конца этому не было!
Но не было и страха. Для Тана ничего больше не было, не было больше и его самого - значимого и цепляющегося за что-то важное по его суждениям.
"Я отрекаюсь". - последнее, что произнес граф и растворился в невесомости. Он не закрывал глаза, отдавая себя на волю течения, он был полон решимости справиться с любым вызовом, брошенным ему в лицо судьбой.

   Легкость наполнило все его существо, вернее бесконечные частицы Тана, легкие, прозрачные и текучие как сами эфиры, проникли в каждую клетку мироздания, растворились в нем, становясь единым целым. Слившись с венами потоков энергий, из коих состоял мир, Тан почувствовал как в него хлынул нескончаемый поток информации: знания, ощущение, образы, знаки, уравнения, слова, мысли - все, чтобы собой не представляло сущность, открыло себя. Стало доступным, стало частичкой аморфного творения всевышнего, что осознало себя как Танатос. Он вспомнил своем, свое предназначение, себя, Все чем являлся этот мир и что им движет. Но были и стены, что-то черное и липкое загораживало пути к осколкам другой его памяти: что повлияло на недавнее искажение мира? что именно тогда произошло? Что сталось с остальными? Он вспомнил себя прежнего, но не то что случилось после катаклизма. Во втором случае его знания ограничивались жалким багажом опыта увиденного Ларкусом в этом новом своем образе. Несоизмеримые крупицы по сравнению с остальным объемом знаний.
   Это был взрыв, атомная реакция распространившаяся вездесущно со скоростью отсутствия времени и пространства. И так же моментально все схлопнулось в черный куб. Как ящик Андоры запер в себе страшную тайну Анциума, так Бездна сковала вспомнившего себя Танатоса, беспристрастного наблюдателя нерушимых течений мира, творения Демиурга.

Пойман. Скован. Заперт. Поглощен. - Этого хотела Бездна.


  Прошли сутки - единица времени отсчета событий в Анциуме. На границах третьей оболочки мира, в сфере сновидений открылась дверь. Сновидцу более не нужен был сон, он легко сливался с любым из его проявлений. Но главным было не это, сны - лишь толика тех возможностей, которые вспомнил Дваждый Падший.
Он был без сил, полностью опустошен, но удовлетворен. Чудом сохраняя хоть какую-то плотность, Тан, не глядя, выбрал и привлек первую попавшуюся сферу сна и провалился в ее обтекающие недра.

Отредактировано Ларкус Прайм (04.02.10 00:40:11)

"Гилеан..." - дух определил знакомое ощущение, исходившее сильными волнами от сна девушки.
"Сколько эмоций и чувств..." - граф окутал нитями сон экономки, впитывая щедро разбрасываемую энергию девушки. "Ты вновь влюбилась и тебя снова ранили, все возвращается на круги своя. Много раз ты уже проходила это, но опять попадаешь на те же грабли. Так твоя душа будет вечно скитаться в лабиринте черных вод, Гилеан. "
Силы довольно быстро восполнялись, и Тан счел верным отплатить экономке сразу.

   Гилеан сидела в маленькой квадратной ванной комнате, которую освещала одна единственная медовая свеча, но благодаря толстому маслянистому фитилю в помещении было достаточно светло. За небольшим прямоугольным окошком, растянутым в длину по горизонтали,  голубоватая луна освещала мрак ночи, хотя из-за свечи этого было не заметно. Как в мраморных банях одной аккадской достопримечательности, стены здесь были целиком выложены плиткой, а сам сосуд для омовений представлял из себя не обычные деревянный бочонок, а продолговатую белокаменную чашу по колено глубиной, шириной с человека, а длинной чуть меньше роста Гил.
   Девушка продолжала ничего не замечать, думая только о своей несчастной судьбе. Вода в "чаше" замерла без движения, Гил уже долгое время просто сидела в ванне, подобрав колени к подбородку и обняв их руками.
"Так не пойдет, Гилеан. Если ты будешь думать только о себе, ты пропадешь. И это будет страшнее смерти. Не плачь больше о себе. Никогда не плачь."
 
  Свет и тень. Ночь и день. Чем горячее и живее был мир Гилеан, тем холоднее и безжизненней была его другая сторона. Яркий огонек горел в ванной, но все остальные комнаты затопил мрак. Жидким ужасом скользнул через открытое окно спальни и по запаху подкрадывался к дверям, за которыми находилась ничего не замечающая девушка, мучащаяся своими страстями. Бледная прозрачная аморфная тень приблизилась к лучу света, щемящемуся через узкие прогал меж дверью и косяком. Без чувств без жалости полупрозрачная фигура смотрела на девушку из темноты. Гилеан тяжко вздохнула, все думая о Бонифации, и уткнулась носиком в колени. Закрыла глаза. Вода уже стала прохладной.

  Невесомой извивающейся змеей белесый поток воздуха скользнул в комнату и коснулся свечи, задушив огонь. С тихим шипением фитиль погас, погружая комнату во мрак. Тонкая полоска дыма заструилась к потолку и исчезла. Дверь шелохнулась, в комнату вошел варк.

Отредактировано Ларкус Прайм (05.02.10 10:29:10)

НРПГ: писалось по договоренности с Гилеан.
Из-за стены за спиной Гилеан на алоглазго смотрели две бездонные пропасти черных глаз духа. Варк стоял на мести, глядя сквозь девушку на Тана. Их взгляды впивались и пристально, как бойцы на арене, кружили вокруг друг друга в  безоговорочной решимости, но не делали ни шагу на встречу. Они с варком были очень похожи, но та стена, что разделяла их, никогда бы не открыла двери меж ними. Пустота созданий Бездны была иной, она как вирус разъедала все препятствия, встречавшиеся ей на пути, как опухоль на теле вселенной захватывала здоровые клетки.
"Взгляни на свои руки."
Прозвучал голос в голове Гилеан, она не задумываясь опустила взгляд и вздрогнула. С открытых ладоней капала кровь.
"Нет. Нет! Это не я!!! Я не могла!..."
Перепуганной стайкой птиц затрепетали мысли.
"Хватит оправдывать себя." - спокойный твердый голос вновь коснулся ее сознания. "Прими себя какой ты есть и вспомнишь. Ты не должна сожалеть. Жалея других, ты потакаешь себе. Ставишь себя выше них. Прячешься за стенами красивых но хрупких небесных замков, боясь посмотреть правде в глаза. Очнись."
Руки мужчины легли ей на плечи, прикосновение было сродни дуновению теплого ветра.